ИНТЕРВЬЮ С СУМАСШЕДШИМ О КРЕАТИВНЫХ ИГРАХ

ДЕЛИРИУМ КЛЕМЕНЦ, МЕТОДОЛОГ, 42 ГОДА, И ДА И НЕТ, БУЙНЫЙ, ИДЕЙНЫЙ, ФАНАТ, ОТЕЦ: АВСТРАЛОПИТЕК, МАТЬ: АНТАРКТИДА НИКИТИШНА, ДИАГНОЗ: БУЛЬ-БУЛЬ

- Скажите, многие считают вас сумасшедшим. Так ли это?
- Как вам сказать… И да, и нет.
- Вот раньше вы были нормальным человеком, да?
- Да.
- А теперь?
- Ладно. Я знаю, чего вы хотите. Я сейчас попытаюсь объяснить. Скажем, я—пианист. Ну такой не очень известный, в оркестре играю. Профессионал. Затем я решаю стать мебельщиком. Все говорят—нельзя так круто менять жизнь. А я меняю, да? Но при этом не прекращаю играть на фортепьяно, хотя может в оркестре уж и не работаю. Тут еще знаете что? Как-то раз слышал определение: профессионал—это тот, кто деньги зарабатывает через свою работу. Все остальное—хобби. Так это же такая мура! Вы понимаете, кто это придумал? Если бы так, значит, все, кто работает, профессионалы, а те, кто не работает—нет, да? Или те, кто добровольно работает, не ради денег—они как?
- Не понял.
- Ну естественно. Куда уж вам. А вы слушайте дальше. Ладно, расскажу вам по порядку. Сначала я поигрывал в эти самые креативные игры—с 1989 года—
когда повод был, когда приглашали на них. Игротехником был. Не очень понимая, что делаю.
- А затем?
- Как-то, в 2004-м году, в феврале, в Пицунде, на игре было у меня озарение: я понял, что это такое. И с тех пор стал всерьез этим заниматься. Щедровицкого изучил наследие, сколько мог и хотелось. Стал профессионалом.
- Ну и?
- Ну и—теперь профессионал. Но от этого не перестал быть профессионалом в ряде других областей. Наоборот.
- Скажите, в отличие от вас, остальные позиционируют себя как гуру.
- Да я тоже, просто… Что такое гуру? Кто-то сказал: человек, с которым невозможно спорить, ибо он вещает. Он не свое мнение сообщает, а знание свыше, да? А мне не интересно, ни когда мне нельзя спорить, ни когда со мной нельзя спорить.
- Гуру еще тот, у кого харизма, которого хочется слушать, у которого последователи.
- Батенька вы мой. Вы правы. Поэтому-то я и не гуру. Ибо я слишком молод, чтобы харизму иметь. Да к тому же… Вы знаете, риторика—это ведь политика. Я-то ведь, когда в обществе, или только очень важное говорю, или молчу. Поэтому часто молчу, так как ситуация не для важных заявлений… Нет их, важных заявлений, в данной ситуации.
- Да?
- Ну и вот. Я методолог. Но не гуру. Я знаю, как и что делать. Я метод знаю. Я—профессионал. Гуру—те, кто может и шарлатаном быть, и настоящие гуру, и те, кто для одного—шарлатан, для другого—гуру. А я—просто честный профессионал в этом деле.
- А в чем суть дела-то?
- Ну, во-первых, надо найти проблему, которую желаем обсудить. Затем начать ее обсуждать—через картинки, рисунки, схемы. И в процессе этом—мы выйдем на что-то совершенно необычное. Научимся рефлексировать и поймем, что это такое и как это бывает. Научимся расширять контекст, а не сужать его, и почувствуем себя над ситуацией, увидим всю ширь взаимосвязанных обстоятельств. Примем во внимание факторы, которые обычно вообще не принимаются. Переформулируем проблему так, что и сами удивимся. Мир изменим—пока еще только на бумаге. В итоге сможем начальную проблему решить совершенно по-иному, чем предполагали. Все как в жизни.
- А в чем трудность этого подхода?
- Времени нужно много. Труда умственного много вложить. И потом—продолжать это делать и после игры, т.е. в реальной жизни. Но это только реальные трудности. А еще есть ирреальные.
- Это какие?
- Трудности отношений. Многие будут думать, что мы ими манипулируем. Во время игры—еще не разыгравшиеся. После игры—люди вокруг. Они будут обвинять нас в том, что мы просто там, скажем, демагоги или софисты. Или что мы им головы морочим. Они будут пытаться отклонить нас от нашего пути, уверяя, что того же результата можно и иными способами добиться. Они будут обвинять нас в том, что мы сектанты. Они будут требовать от нас доказательств, что наш подход работает—но в тех критериях, которые к нашему подходу неприложимы.
- Например?
- Ну, простой пример: надо было, якобы, поднять эффективность одного офиса. Сыграли. В итоге игры начальник понял, что всю жизнь мечтал быть актером, уволился и ушел в студию учиться. Подняли мы эффективность офиса? А я откуда знаю? Оказалось, что проблема-то была в том, чтобы помочь начальнику понять, что он хочет быть актером, и придать ему решительности поменять жизнь. В глобальном смысле—если каждый на своем месте, то мир эффективен—мы наверное на эффективность воздействовали. Но как это измерить? Это просто такой пример.
- Но это же экономически невыгодно.
- Ну да. И не только, заметьте, в бизнесе, в рыночной экономике. Это невыгодно в любой ситуации, когда прагматика берет верх над ценностями.
- Но прагматика часто вещает от имени ценностей.
- Да, ценности—это тоже целая проблема. Ее тоже надо долго раскрывать. Вот видите, поэтому-то говорить и трудно в этой методологии—говорить можно только пустыми формами, а заполнять их надо коллективно, в рисунках. Поэтому-то и обвиняют часто в пустопорожней болтовне.
- И что это вам дает?
- Знаете что? Шлюзы открываются. Всегда есть ответ—не заканчивающий, может, вновь вопрошающий—но есть ответ, не путь, но направление выхода, направление пути в любой ситуации. Коммуникативный фейерверк наступает. Я-то, к тому же, и добрый, и негордый, и не гуру: болтаю много, пытаюсь вот эдаким вот способом подъехать, объяснить людям, как быть, в чем дело, нет—так другим способом… Надежды не теряю. Скромен. Люблю это дело. А ведь другие—они же горды. Недотроги. Вот и возникают гуру. Боятся. Гуру—это тот, кто боится вызова. Из своей сколупы боится выйти.
- А не бессилие ли в вас говорит?
- Ну конечно, бессилие. Бессилие всех веками бессильных стучит в моем сердце. Понимаете, когда шлюзы раскрылись—это как когда яйцеклетка вышла, куда ей положено, и окатилась ватагой этих, шаловливых, хвостатых. Начинаешь жить в мире, когда не может быть ситуации, когда тебе нечего было бы сказать (а если есть, то не потому, что нечего сказать: просто молчание—самая правильная реакция в данной ситуации). Каждая ситуация такова: давай сядем, подумаем, как тут быть? А может, вот так?
- Но ведь вот так вот этим любые люди могут заниматься.
- И занимаются! Просто они не знают, что этим. И мое знание—как это делать—может помочь: я ведь знаю, как ускорить этот процесс, как сделать его более эффективным. Вот и все. Я знаю правила, динамику процесса поиска выхода, подготовки к принятию решения. Другое дело, что люди—и я—должны быть готовы: очень часто результат не порадует, ибо будет самым жестким, будет неприемлемым, ибо люди предпочитают самообман. Очень часто люди остаются недовольны результатом. Но это только до той поры, пока не призадумаются. Не отрефлексируют. И тогда—получается. Они понимают. Все это непросто…
- Итак, вас обвиняют?
- Да еще как! В потере профессионализма, в беспринципности, в отсутствии своего собственного я, в том, сем, другом… Но тут, понимаете… Понимаете—это очень жесткая вещь: тут или то, что есть, или обман. Риторика, пиар тут не проходят. Спиарить что-либо и впарить клиенту—это грех, этак можно и правда профессионализма лишиться… Тут риторики недостаточно. Она очень важна, ибо аргументы нужны. Но серьезные аргументы. И тем более это все трудно, потому что ответственность высокая: ведь имеешь дело не с задачами, которые просто надо решить, а как—известно заранее, а с проблемами, пути решения которых неизвестны и, следовательно, индикаторы успешного варианта решения еще не выработаны.
- Зачем же так трудно жить?
- Во-первых, это интересно—жить такой творческой реальной жизнью. Во-вторых, это судьба.
- И много вас таких?
- Профессионалов—мало, но попадаются самородки или те, кто своей жизнью дошел до многого сам, которых обучить нетрудно.
- И многих вы подготовили?
- Я готовлю, кого могу, ну а кто выйдет—это трудно сказать. Профессионалов этого дела пока я никого не смог подготовить, но людей, которые это используют в своей жизни до той или иной степени—подготовил некоторых. И дальше готовлю.
- В чем три самых главных пункта вашего подхода?
- Так… Хорошо, что только три, а не пять или там семь…
- А вы могли бы и семь?
- Конечно, их же так много… Так. Оставим в сторону неважное: то, что мир можно изменять сознательно и чувствовать себя счастливым.
- А зачем мир изменять?
- Ну, знаете, это просто интересно: что в нашей власти? Что мы можем сделать? Какого масштаба нам жизнь преподнесена? И не просто, скажем, мобильник придумать, хотя и это тоже кайф, а—про самые самые главные и важные вещи мира задуматься… Из, скажем, семи самых главных пунктов—вот сейчас выдам вам первые три, которые пришли в голову:
А) Надо смириться с тем, что надо жить в соответствии со стратегическим планом. Причем это очень необычный план—он гибкий, он не говорит: к 60-ти годам у меня будет пять квартир. Он говорит: мир движется так, а мне надо двигаться так. Как мне быть? Что делать, как поступать, чтобы смочь так двигаться?
Б) Каждая проблема решаема, хотя, быть может, и не так, как вы ожидали перед тем, как стали ее решать. Надо смириться с тем, что решение-то вы получите, но оставить гордыню—не то решение, быть может, на которое вы надеялись. Но это не фатализм: несмотря на то, что решение будет не то, которое вы ожидали и хотели—его все равно необходимо найти сознательными волевыми усилиями. Не оставлять на самотек. И процесс решения желательно, чтобы был этот самый—через Креативые игры.
В) Не следуйте правилу: Игра—это Игра, а жизнь—это жизнь. Если вы не вытащите из Игры и не будете использовать и прилагать к жизни, в жизни, те навыки, те методы, которые из Игры вытащили—значит, зря проиграли. Только так получится действительно использовать этот метод. Ну и, как уже говорил,
Вас будут обвинять: вы будете казаться беспринципным, прозрачным, безликим, манипулятором и так далее. Надо выдержать. Надо выдержать социальную атаку.
- Спасибо. Уведите!
- А можно рукава не завязывать за спиной?
- Нет, вы же знаете, что это для вашей же пользы. А то еще наброситесь на Сестру Валю. Следующий!