Пинг-понг, фрактал, табуяня и альбигойя: ИНТЕРВЬЮ С ЧООРРТЫХЛИСТОМ. Часть 1.

ЗАВЕЩАНИЕ

-- Скажите, вас называют чоорртыхлистом—но вы же не поклоняетесь Чоорртту?

-- Нет, не поклоняюсь, также как и Четвертованному или Взалкалле. И не являюсь хрустяком по национальности.

-- Значит, это глобальное явление?

-- Естественно. Глобально-историческое. Пора бы вам это знать…

-- Мы просто хотим объяснить нашим читателям…

-- Начнем сначала: я хотел бы попросить вас ЗАРЕФИКСИРОВАТЬ мои проблемы.

-- Пожалуйста… Вы согласились на эту встречу…

-- С трудом, как вы знаете… И не уверен, что…

-- Почему?

-- Ибо куда это ведет?

-- Как вы поступаете, когда не уверены?

-- Так как это большинство ситуаций жизни—просто живу.

-- Но ведь часто приходится принимать решения?

-- Да. И это источник умирания. Страданий. Принимать решения в ситуации неопределенности… Трудно. Опыт помогает.

-- Опыт?

-- Да. Вот, к примеру, многие нас критикуют. И то не так делаем, и это. И успехи у нас очень относительные…

-- Ну а вы?

-- А мы думаем так: да, успехи относительные, но, проанализировав все и вся, мы приходим к выводу, что их было бы еще меньше, если бы мы не поступали именно так, как поступаем.

-- Т.е. ни о чем не жалеете?

-- Не, то что не жалеем: анализируем. Глядим назад и видим: мы бы явно уменьшили и данное скромное количество успехов, если бы не поступали так, как поступаем. Ведь человек на самом деле поступает принципиально—осознает он это или нет. Он может ошибаться и поступать неверно, непринципиально. Но если он поступает принципиально—это единственный способ, как он может поступать.

-- Значит, вы неудачники?

-- Можно сказать. Или—вот именно столько удачи нам было выделено. И тут—смотря как поглядеть…

-- Значит, вы считаете все варианты и…

-- Нет-нет. Варианты-то мы считаем, действительно. Но мы не ориентируемся на однозначный результат, а—на нечто очень общее…

-- В каком смысле?

-- Ну представьте себе, что вы хотите заполучить много денег. Вы составляете план—как их получить—скажем, ограбить банк. Затем вы свой план приводите в исполнение… И что же? Он удачен, но через три месяца вы погибаете от кирпича, который упал вам на голову.

-- Кирпич ни с того ни с сего никому на голову не падает.

-- Вот именно. Значит, что? Значит, решая заполучить много денег и составляя план ограбления банка—вы пропустили нечто очень важное. А если это очень важное учесть—если весь контекст, весь пучок причин учесть—то и исход будет иным. И значит, ваша цель должна быть—не заполучение многих денег, а нечто иное.

-- Что же?

-- Нечто нематериальное. Варианты: самый плохой вариант, средний вариант и самый хороший вариант. И так как все запрограммировать вы не в состоятии, вам придется…

-- Избегать рисков? Но тогда как же бешеный успех?

-- Не совсем так. Не избегать рисков. Наоборот: риски нужны и возможны. И важны. Суть в том, что в рамках «самый плохой—самый хороший вариант» вы уже заранее учли и имели в виду все варианты—а их же бесконечное количество—ну вот и получается, что что бы ни случилось—все это часть вашего плана. И, правда, вы рассчитываете риски, т.е. сколько вам везения нужно, ваши возможности позволяют ли именно этот план реализовать, и т.д….
Получается, что вместо разрывной линии: желание, идея, план, реализация, успех или неуспех—у вас некий комочек, некий пучочек: жизнь до данного момента, анализ ее и желаний и нужд, составление плана, реализация плана, жизнь после данного момента… И так каждое мгновение… Данное «здесь и сейчас»--это единица, составляющаяся из всех предыдущих и последующих «здесь и сейчас». Это называется хронотоп. Итак, хронотоп—это единица жизнемира.

-- Т.е. впросак вы попасть не можете?

-- Если так живем—то нет. Ибо просак—тоже хронотоп. Кстати, вы знаете, что такое просак?

-- «Жмурки» и Михалков?

-- Именно. То сладкое место между… И даже попадаем впросак—как часть плана. Знаете, как в рекламе шоколадка играет утешительную функцию? И затем, пробуя шоколадку, замечаешь, что уж настолько безнадежен, что и для тебя она стала играть эту утешительную функцию… Т.е. что ты, как животное, от куска сахара зависишь… Вот так и попадание впросак… Или, есть женщины, которые говорят: Давай поскандалим, а то ведь какие отношения без скандалов? Скандал ведь тоже нужен?

-- Так. А в чем же завещание?

-- Сейчас-сейчас. Обратите внимание: объясняя про риски, я сказал: и так каждое мгновение. Т.е. отсюда вывод, из чего состоит жизнемир.

-- Из чего?

-- Из сложенных в комочки спиралек—как генные спиральки—различных размеров. Хронотопиков. И спиральки сами состоят из спиралек—как анфилада зеркал. Они фрактальные.

-- А где начало и конец?

-- Знаете, начало и конец сейчас оставим в стороне на время. Но суть в том, что, скажем, как-то мы пытались создать настоящий искусственный интеллект.

-- И что же?

-- Анализ при помощи Креативной игры привел нас к выводу, что он уже почти создан, и не хватает только нескольких штрихов…

-- Каких же?

-- Новых мощностей для миниатюризации, где каждый Атом, каждый Молекул—приемник-передатчик…

-- И все?

-- Нет: плюс—интенсификации движения по этим Атомам и Молекулам. Плюс—рефиксация происшедшего, т.е. машина должна быть самообучающейся. И еще: определенных принципов целостности подходов, одним из выражений которых явилось бы, к примеру, допущение ошибок при принятии решений. Т.е. искусственный интеллект—это быстро думающая медленная машина, самообучающаяся, плюс свободная, т.е. недетерминированно реагирующая на стимулы. Т.е.—допускающая «ошибки».

-- И этого хватает, чтобы возник интеллект?

-- Не совсем. Но это—необходимо. Кстати, вы заметили, что бихейвиоризм долгое время пытался объяснить жинемир через систему черного ящика, по стимулам и реакциям?

-- И что?

-- Странное совпадение, относящееся к двоичным системам: то же самое в тот же период делало языкознание, или семиотика, объясняя жизнемир через означающее и означаемое.

-- Ну и?

-- Так стимул—это означаемое, а реакция—означающее!

-- Действительно… И к чему это может пригодиться?

-- Просто еще один принцип к искусственному интеллекту: он должен будет иметь право означать новые стимулы. А как—неважно.

-- Понятно. Это и есть ваше Завещание? Спиральки и искусственный интеллект?

-- Ну что вы. Фрактальные спиральки—просто один компонент во всей картине жизнемира. Что же касается Завещания, то оно—вот оно:

Я прошу то, что, я знаю, никогда не будет исполнено. И однако я должен это зарефиксировать. Потому что жизнемир—это что? Желания. А осознание собственного желания? Это часть его удовлетворения. И часть осознанных желаний рано или поздно удовлетворяется. А так как желаний много—неважно, какая часть: если многие из них осознанны, у человека не будет чувства, что основные его желания не удовлетворились, ибо часть основных будет удовлетворена.

Итак, Завещание: оно идеального, нежели материального характера. Завещаю кому-либо—хотя бы вашей Газетт—стать моим секретарем, моей Авдотьей, и помочь мне—до или после смерти—завершить организацию моего архива. Почему? Так как меня ведет в этом направлении. Так как я знаю, что это зачем-то нужно. Я—чооррттыхлист, и я должен знать то, что я знаю.

Архив—это означает: мои картинки—те, которые я делал столько времени, мгновения жизни, зарегистрированные мною. Тексты, написанные мною или попавшие ко мне в руки, имеющие какое-либо отношение ко мне. И, пожалуй, и все: звуки мои—их не так много.

-- А зачем это все делать? И что с этим со всем делать?

-- Заметьте: есть огромная разница между реальным результатом, результатом как модель, результатом-идеей и результатом-нормой. Так, мобильник—вы его можете в руках держать, звонить по нему. Он—металл, Атомы и Молекулы. Машина—то же самое. Корабль—тем более: все выдутое в доменных печах, все искусственное. Пройдитесь по кораблю—кроме самого моря, ничего, чего не касалась рука человека, на нем просто быть не может, так?

-- Так.

-- В том-то и суть: корабль—это реальный результат. Сделать такое—сумасшествие, присущее человеку. Но для того, чтобы его сделать—необходимы люди, которые согласны делать результаты-модели: каким мог бы быть корабль, если бы он существовал. И результаты-идеи: идея, скажем, корабля-самоубийцы. И результаты-нормы: идея законов для какой-либо страны, от начала и до конца. Ведь все это надо разработать, перед тем, как идти на чооррттыхлизм. Я долгие годы работал над идеями, моделями и нормами. И в моем архиве собран важный материал по этим направлениям. Так, Законы Человеческой Жизни…

-- У вас есть и Законы?

-- Конечно. И это самое главное. У меня есть минимум три типа Законов: как это Есть, как это Должно быть, и как Создавать Законы. Они не всегде четко отличаются друг от друга. Но это опять-таки: как реальный результат, результат модель, идея, норма и, третье—результат-машина: результат производства результатов.

-- И каковые эти Законы?

-- О, многие из них собраны, но многие—еще нет. С самого начала: человек рождается в стресс, и это—Закон. Затем есть законы про трусость, про страх, про боязнь. Есть люди, создающие свои своды и коды Законов. Так, Александр Зиновьев (в своей автобиографии), Светлана Алексиевич (в последнем номере «ЛГ»). Но я их примеры привожу не с тем, чтобы кто-то пошел, выискал их законы и решил, что я советовал именно им следовать. Нет. Это—каждый как хочет. Суть в том, что Законы—создаются, и как бы они ни были недоработанны, они—есть. Вот Закон: что Законы создаются, и они—есть.

Другой Закон: Каждый Закон имеет исключения. Но они действуют, несмотря на это. Попробуйте следовать Законам, и вы убедитесь, насколько это меняет Жизнемир.

-- Чем отличаются ваши Законы от, скажем, религиозных?

-- Это—Наши Законы. Они никогда и никем не были собраны, кроме Нашего Движения. Они были выработаны и проверены веками—но никто их ранее не обобщал.

-- Чоорртыхлизм—это невинная кровь и фанатизм…

-- Чоорртыхлизм—это игра в пинг-понг. Когда-то давно, обучаясь в Ларентийке, наш лидер поразился тенденции там объяснять весь мир через пинг-понг. Но правы те, кто считает, что каждому воздастся по вере его. Так вот, Теория пинг-понга, или Ларентийский Закон, утверждает: человек—личность—это игрок в пинг-понг. И если кто-то играет, а кто-то не играет… Во-первых, не играющих нет. Есть просто те, кто играют не по тем правилам.

-- И что?

-- А то, что рано или поздно те, кто играет по правилам, главное из которых—это знание, что он играет в пинг-понг—начнут побеждать других. Это очень тонкая теория, и очень опасная.

-- Почему?

-- Потому, что как только я сказал это вам и вы задумались об этом, вы тут же и приблизились на шаг к тому, чтобы понять, что вы именно тем и заняты, что играете в пинг-понг. И это тоже обнаружили ларентийцы. Но не только—там, конечно, и Уввросоюз участвовал, и деревня Ктиай …

-- Так мы сейчас начали играть в пинг-понг?

-- Мы и так играли, но теперь вы знаете, чем мы заняты. Теперь у вас есть выбор: начать играть в него всерьез.

-- А почему это опасно?

-- Это опасно, как все верное: это опасно, так как тайны стало меньше. И это опасно, так как узнав это, вы тут же приходите к Макдональдсу и Кока-коле. То есть узнав это, вы начинаете мир создавать по образу и подобию игры в пинг-понг. Как машины—раньше они все отличались друг от друга. А теперь все более и более похожи друг на друга.

-- А что будет, когда все узнают, что они играют в пинг-понг?

-- Хороший вопрос. Точно неизвестно: некоторые из Наших думают, что те, кто знает, или их часть, не хотят, чтобы все узнали об этом. Но это невозможно: вот ведь я, скажем, вам сказал, и любой может это прочесть и понять. Если есть те, кто хочет, чтобы другие не знали—то они как бы надеются использовать свое преимущество знания и всегда преобладать. Но я не думаю, что главный план—в этом.

-- А в чем?

-- Есть еще вариант, что все просто никогда не узнают. Потому что всех—слишком много. Или, зная, не смогут точно играть все равно. Т.е. ведь все знают футбол—но ведь не все же играют… И не все играют хорошо…

Наконец, есть вариант, что возникнет некая противоположная тенденция, или идеология. Если предположить, что можно было бы в пинг-понг не играть… Что есть способ избежать этого… Действовать вопреки этому, на основе противоположных этому начал…

-- А это возможно?

-- Ведь нас-то, наивно, именно в этом и обвиняют. Более того, многие наши предтечи именно так свою роль и рассматривали. Я лично думаю, что принятие на вооружение пинг-понга явилось ключевым моментом поворота ситуации в нашу пользу—тактическим моментом. Теперь нас у же не сметешь с лица истории как недоразумение, тривиальность, ошибку, ретроградство и т.д.

-- Но, может, это Пиррова победа?

-- Да, стратегически, казалось бы, неизвестно: может, играя в пинг-понг, мы поддерживаем пинг-понгизацию мира… Но разве мы против этого? Я не уверен. По-моему, суть наших противоречий с Ларентийкой не в этом…

-- Вопрос в скобках: все же, Ларентийка—ваш главный конкурент?

-- Нет. Ларентийка—это телесное представление о нашем главном конкуренте, наиболее подходящее и простое, даже упрощенное, здесь и сейчас. Но мы не боремся против стран или политических систем—мы боремся против идей. Да и то—мы боремся не потому, что считаем их неправильными. Мы боремся, так как желаем победить в их мире. В мире идей. Если есть идеи, и в их мире кто-то успешен, а кто-то—менее… То мы хотим стать из тех, кто успешен. Обеспечить нашему сорту успешность в мире идей.

-- Итак, вернемся к сути ваших противоречий с Ларентийкой…

-- Да. Можно, конечно, заключить людей в ярмо, в железные одежды, и заставить их действовать так: играть в пинг-понг, якобы не играя в него. Или принципиально не играть в пинг-понг. Но если мы так не делаем—не заключаем людей в узкие железные кирасы—то мы должны рано или поздно все играть в пинг-понг. Таков Закон Ларентийки. Только выгоден ли он ей самой? Ну не важно.

-- Есть еще, конечно, неучтенные варианты…

-- Да. И каждый раз, встречая пример потенциального неучтенного варианта, мы можем рассмотреть, куда он относится: а может, этот тоже будет засосан в раструб, в круговорот пинг-понга? Скажем, виртуал или наркотики… Внешне все они существуют в пинг-понге—в его примитивном варианте—рынке, но внутренне…

-- Т.е. пинг-понг не всеобъемлющ?

-- Пинг-понг не всеобъемлющ в следующих смыслах:

1. Если всем хватает минимума. Всем хватает. И это еще неизвестно.
2. Если вы живете не входя в интерактивность с другими. И это—при известном приближении—бывает.

Тот же случай, когда вы живете с другими, но якобы не играете в пинг-понг—не вариант: это фикция.

-- Получается, что пинг-понг выгоден, только пока не все знают, что в него играют? Или, что в мире есть только две игры: пинг-понг и грабеж? А третья игра—доброта—не существует?

-- Фактически в мире есть все три игры. Другое дело, что третья в чистом виде постоянно проигрывает первым двум, но как-то еще держится. Более того, пинг-понг—это способ также и самое плохое остановить: игру в грабеж. И наконец, в каждой ситуации жизнемира, в каждом хронотопе есть моменты, относящиеся к пинг-понгу, и моменты вне него. Все это тривиальности…

-- Но как все же можно было бы представить себе мир справедливым?

-- Перераспределение. Мы не против пинг-понга: мы против того, что в него играют обманным путем. Так называемые двойные стандарты. Капиталист платит рабочему, но он платит рабочему ровно столько, сколько он может, в рамках следующих критериев: минимум столько, чтобы рабочий не восстал и его не убил, и максимум столько, чтобы его прибыль оставалась верной и реальной. А прибыль эту он использует не для рабочего—и даже не данного, а другого, и даже не для себя и своих близких—а на ерунду: на ненужное, не необходимое. Получается, рабочий создает продукт, которым не может распоряжаться.

-- Ну это уж просто социализм…

-- Пинг-понг очень бы изменился, если бы эксплуатация в мировом масштабе была невозможна. У рабочего просто нет времени понять, усвоить, что его эксплуатируют несправедливо—это раз. И что он должен лучше играть в пинг-понг—это два. Если он начнет лучше играть в пинг-понг—капиталисту придется что-то делать…

И есть целые страны, континенты, которые или плохо играют в пинг-понг, или стоят в сторонке—в итоге еще хуже играя в пинг-понг, или с удовольствием играют по правилам, предложенным капиталистом, или придумали себе целую систему фикций, чтобы оправдывать себя, что они плохо играют в пинг-понг…

Если бы все как следует играли в пинг-понг—многое было бы странным, но Макдональдс и Кока-кола бы закончились в одно мгновение. Как свет бы потушили. Как телевизор бы не включили. Пшик!—и их не стало.

Тут понимаете как? Это обманные движения. Вы думали, что я пришел играть в пинг-понг. Вы пришли и стали с ракеткой. Ждете подачи. И тут я подаю знак, что, может, я не в пинг-понг пришел играть. Вы теперь не знаете: пинг-понг или не пинг-понг? И вам надо быть готовым ко всему. Затем я все же подаю подачу. Вы теперь играете в пинг-понг. Но когда вы реагируете, вы все же краем глаза следите за мной и замечаете, что я, как бы, и не собираюсь реагировать на ваш мяч… И вот в этом пространстве—так пинг-понг это или нет? И происходит весь обман. Когда вы думаете, что это пинг-понг—я делаю вид, что это не пинг-понг. И наоборот. И насколько мне удастся вас обмануть, обмишурить—настолько я и выиграл.

-- А как тут быть?

-- Играть в пинг-понг насчет того, пинг-понг это или нет? Вспомните: фрактальное устройство мира. Спиральки. Игру в пинг-понг про игру в пинг-понг надо довести до совершенства, до глубины, до конца… То есть попросту—чтобы ваш противник—в данном примере я—перестал понимать, а в пинг-понг вы играете или? Или, чтобы я точно знал, что вы играте в пинг-понг про пинг-понг…

-- С одновременностью многое стало ясно. Мы играем в пинг-понг. Займемся историей.

-- Вот я и сказал вам самое важное. Остальное—литература… История глубока. Я сейчас не готов очень в нее углубляться. Ключевые понятия для меня: ТАБУЯНЯ и АЛЬБИГОЙЯ.

-- Почему АЛЬБИГОЙЯ?

-- Потому, что в истории надо смочь увидеть совокупность процессов.

-- Не слишком ли большая натяжка? Чоорртыхлизм, пинг-понг, фрактал, табуяня и альбигойя?

-- Альбигойя—как Ларентийка—хороший пример. Овеществление в истории одного из наших начал. Хотя варианты этого всего были и есть. Альбигойя—это способ нарушения табуяни. Человек, в данном хронотопе принципиально нарушивший все табуяни, которые он может нарушить—есть альбигойя. Поэтому наша святая гора—Агрыбракабра. Потому что агры и альби—это одно и то же. Это запах цвета.

-- У меня сразу возникает два противоречивых чувства:

А. Что мы находимся на грани осквернения, святотатства. Нарушить все табуяни—не слишком ли это? Ведь есть же для вас что-то святое? Не зря же вас называют чоорртыхлистом…

Б. Что мы находимся на пороге вхождения в высшее. В некий храм, вызывающий дрожь против моей воли.

-- Спасибо. Вы очень тонко подметили эффект. Насчет пункта А—не беспокойтесь. Ибо мы движимы собственной чистотой и правотой. Уверяю вас, что чаще всего, когда нас обвиняют в осквернении, это делается с целью поиграть в пинг-понг, не играя в пинг-понг, т.е. поиграть в пинг-понг второго порядка, за счет противника. Такие попытки стоит разоблачать, раскусывать быстренько. Мы сейчас действительно вступаем в область еще более запретного, чем раньше. Ваша Газетт и так рисковая, моя деятельность рисковая, и мы и так были на грани уже во многом, начав этот разговор. Теперь—движемся глубже. От нас потребуется недюжинная смелость, чтобы этот путь пройти. И мы конечно не пройдем его до конца. Но уж раз я согласился на этот разговор, то кое-что мы все же проясним. Предупреждаю, что ответов на все вопросы у меня нет. Даже у меня…

-- Вы требуете от всех людей гениальности?

-- Да. Представьте себя на месте того ребенка, которого заставляли пить мочу…

-- И что? Вы оправдываете это?

-- Скажите, в здравом уме вы бы заставляли ребенка пить мочу?

-- Так кто же был не в здравом уме?

-- Мы все не в здравом уме. Поэтому—все дозволено.

-- Но так нельзя рассуждать! Ребенок-то в чем виноват?

-- К сожалению, Закон пинг-понга неумолим. Я—добрый. Но Закон, которому я служу, выше добра и зла.

-- Таких Законов нет! Тогда уж—лучше система табуянь, хотя бы и Четвертованного или Взалкалла… Это тоже индивидуальный выход…

-- Да, или Зиновьева и Алексиевич. Или—более рисковая—Томаса. Или даже Бекбедера… Система табуянь может быть у каждого своя. Но Закон действует, несмотря на систему табуянь.

-- Скажите… Вот такой сложный вопрос…

-- А вы молодец! Въехали!

-- На то мы и Gazette Kreatiff… Но спасибо за комплимент, все равно. И вот вопрос: А если Закон действует, то как возможны его нарушения?

-- Великолепный вопрос! Действительно: чоорртыхлизм, как овеществление Закона, возник в своем овеществлении в ответ на … назовем, для простоты, другое его овеществление: в ответ на сукровицусквиз. А это был примитивный сценарий избежать игры в пинг-понг, так сказать, победив соперника до игры, выведя его из строя заранее, до его возникновения… Так как же могла случиться такая примитивная интерпретация Закона, как сукровицасквиз, тем более—в такие недавние времена?

Мне трудно сказать. Думается, ответ лежит где-то в следующем направлении: победить соперника до игры—это мечта. Поэтому сукровицасквиз—это осуществление мечты. Альбигойя тоже возникла в ответ на попытку осуществления мечты: всеобщей табуяни…

И есть еще одно направление: взаимодействие животного и другого в человеке. Это тот же пинг-понг: использовать животное для решения других задач, и наоборот: другое для решения животных задач. Хотя животных задач нет, они все ошибочны, это—атавизм предпинг-понговской эпохи. Или—хитрость. Понимаете, есть огромная разница между бедой, постигшей человека по причине бури, и бедой, постигшей человека по причине другого человека. Беда, постигшая человека по причине другого человека—всегда указывает на случай, когда играли в пинг-понг для решения животных задач. А это запрещено. Как только беда пришла из-за другого человека, сразу возникает следующее:

А. Вступает в силу Закон пинг-понга.
Б. Приходится делать обратное: играть в пинг-понг через животное для решения другой задачи.

В этом, если говорить упрощенно, и есть суть чоорртыхлизма. Поэтому-то дети и пили мочу там в школе.

Еще раз: Если другое как средство используется для решения животной задачи, по Закону пинг-понга—животное как средство используется для решения другой задачи. И всё.

Если, говоря упрощенно, во имя высосанных из пальца идеологий капает слезинка ребенка, то тут же, через слезинку другого ребенка, ситуацию уравновешивает Чоорртыхлизм, т.е. идеология, или метод, или поиск другой, или «истинной» идеологии. Хотя таковых не может быть. Они—всегда будут одеждами, овеществлениями временными, как Ларентийка, чоорртыхлизм, альбигойя и т.д.

-- Т.е. победы через сукровицасквиз нет?

-- Нет. Победы через сукровицасквиз нет. Есть проклятие постсукровицасквизных судеб.

-- А есть проклятие постчоорртыхлистских судеб?

-- На самом деле—почти нет. Как ни странно, если человек почувствовал себя орудием в руках кого-то, и притом может четко и точно проследить причину своего становления орудием до предыдущей сукровицысквиз—наследие, мемический код—то он попадает в Парадиз. Он может спать спокойно.

-- Но… два вопроса:

А. Не жестоко ли делать ответственными за сукровицусквиз невинных?
Б. Почему чоорртыхлист получает право судии? Кто ему дает это право?

-- Понимаете, мы тут говорим о Законе. Закон—выше нас. Если мы решили, что ответ на А—для нас лично—да, жестоко, а ответ на Б—нет, никто, то мы и не стали чоорртыхлистом. Или стали—но другим: не тем, кто судит невинных, или ответственен за невинных. Ведь у нас, как в армии, есть различные позиции. Есть принимающие решения и есть исполняющие и есть понимающие и есть страдающие… Есть даже чоорртыхлисты, как вы знаете, совершающие то, что они совершают, над самими собой… Помните мальчика, поджегшего себя на старой площади, где поющие часы?

-- Значит, все, о чем мы говорим—это про справедливость вновь?

-- Да. Про Большую Справедливость.

-- Значит, чтобы избежать чоорртыхизма—необходимо… Не Нарушать Баланс?

-- Именно. Можно сказать и так. И поскольку он был Нарушен, и поскольку он Нарушается и будет Нарушаться—постольку и будет чоорртыхлизм.

-- А история?

-- История…

А история осталась висеть на колючей проволоке…

-- И вы утверждаете, что это Закон?

-- Да.

-- И что ни одно другое объяснение вашей миссии, вашего феномена неверно?

-- Дополнений может быть много-много. А противоречия тому, что я сказал—неверны.

-- Спасибо и до следующей встречи… Если она состоится…

-- Обещаю, что состоится. И в ближайшее время.

-- То есть в ближайшее время вы не собираетесь выполнять своей миссии?

-- Как я говорил, у нас есть профессиональное разделение труда. Я уже некоторое время, как постоянно в состоянии выполнения своей миссии нахожусь. Но с вами будет кому говорить, и на ваши вопросы ответят, и вам будет кого спросить, и вам объяснят самые важные вещи. А вы правда еще хотите встретиться?

-- Правда.

-- И вы не боитесь?

-- А мне есть, чего бояться?

-- Ну, как же… Все же—сам чоорртыхлист…

-- А вы опасны?

-- А вы уже забыли?

-- И что же будет?

-- Что бы ни случилось, вы сами на это согласились. Будет новый хронотоп после предыдущего хронотопа. И мы к нему готовы.

-- А кто же победил в нашем пинг-понге?

-- Победило другое.